laliku.ru

Меню

Дело врачей 1953

Дело «врачей-вредителей» 1953 года

«Липовый» процесс 1952–1953 годов, известный как «дело врачей», инициированный «вождем народов», но так и не доведенный до конца. После смерти Сталина мнимых «убийц в белых халатах» оправдали, потому как абсурдность обвинений которые были выдвинуты против них была очевидной даже для неспециалистов.

В истории Советского Союза имеется множество событий, суть которых очень хорошо можно выразить словами: «Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно». Хотя скорей такого рода явления у здравомыслящего человека должны вызывать вполне понятное недоумение. Потому как, несмотря на явное тяготение к комедии абсурда, они окрашены в очень уж мрачные тона и очень многим искалечили жизнь, а то и вовсе ее отняли.

Такие события заставляют нас содрогаться и искренне быть благодарными судьбе за то, что нам не довелось жить в то время — время, когда люди навсегда исчезали в неизвестном направлении. Когда невиновные оказывались в лагерях фактически без суда и следствия. Когда любой гражданин СССР с ужасом ожидал прихода ночи, потому как каждая ночь могла стать последней из проведенных в родных стенах.

Когда процветала маниакальная истерия по поводу притаившихся повсюду «врагов народа» и «шпионов мирового капитализма». Когда можно было если не лечить больных, то хотя бы калечить самих врачей, при этом, заметьте, все это делалось в интересах государства! Обо всем этом много писалось. И дай Бог, чтобы история тех далеко не светлых дней впредь так и оставалась только историей.

1953 год, 13 января — в газете «Правда» была опубликована очередная разоблачительная статья. Сообщение ТАСС касалось раскрытия органами госбезопасности антисоветской деятельности группы врачей — «агентов иностранных разведок, жутких националистов, заклятых врагов советской власти». Тогда в список вредителей было занесено чуть более десятка человек. Зато каких! Практически каждый из них возглавлял крупные кафедры и клиники или был консультантом Лечсанупра Кремля.

Потом, после короткого перерыва, среди медицинских работников прокатилась новая волна арестов. А в прессе было напечатано сообщение о том, что группу «врагов светлого будущего» разоблачила Л.Тимашук, сотрудница отделения функциональной диагностики Кремлевской больницы. В течении долгого времени бытовало мнение, что спусковой пружиной в «деле врачей» послужили многочисленные доносы этой женщины.

Тимашук не переставала писать «телеги» на имя Сталина: врач-кардиолог по профессии, она уверяла, будто признанные светила медицины игнорировали ее предупреждение о серьезных нарушениях сердечной деятельности высокопоставленных больных, и вследствие этого те покидали наш грешный мир.

Среди «злобных нелюдей», о которых рассказывали газеты, были выдающиеся терапевты — братья М. Б. и Б. Б. Коганы, которые оказались агентами иностранных разведок, при этом один английской, а второй почему-то японской. Также на японцев работал начальник Лечсанупра Кремля профессор П.И.Егоров (вероятно, соблазненный евреями). Академик В.Н.Виноградов тоже попал за решетку вместе с коллегами, но уже по личному указанию Сталина. Кстати, если вначале в «деле врачей» фигурировало немало русских фамилий, то последующая порция обвиняемых состояла уже практически из одних специалистов-евреев.

Центральными фигурами заговора были названы, главный врач Боткинской больницы Шимелиович и «буржуазный националист» Михоэлс, который был убит пятью годами раньше (преступников тогда так и не нашли). Всем «убийцам» инкриминировали выполнение директив шпионской организации «Джойнт». Весьма быстро многие узнали: «Джойнт» — организация благотворительная. Но благотворители могут быть с легкостью превращены в шпионов. Так сказать, было бы вдохновение.

 

Так что следствием было «установлено», что «участники террористической группы, используя свое положение врачей и злоупотребляя доверием больных, преднамеренно злодейски подрывали здоровье последних, умышленно игнорировали данные объективного исследования пациентов, ставили им неверные диагнозы, которые не соответствовали действительному характеру их заболеваний, а после неправильным лечением губили их».

На «врачей убийц» была списана смерть Жданова, Щербакова, а также было рассказано об их попытках сжить со свету маршалов Говорова, Василевского, Конева, генерала армии Штеменко, адмирала Левченко и других высокопоставленных лиц.

В действительности история гонений на врачей началась намного раньше. «Первые ласточки» в деле медработников проявились в процессе 1938 г. Тогда ряд врачей были расстреляны или приговорены к продолжительным срокам заключения (которые смогли перенести не все) за «убийство» Максима Горького и его сына, а также чекиста Менжинского.

Надо отметить, что на самом деле писатель, всю жизнь лечившийся от хронического заболевания легких (предполагаемо туберкулезного происхождения) скончался от прогрессирующего хронического неспецифического воспаления легких с резким рубцовым процессом в них и осложнениями со стороны сердца. А Менжинский умер от прогрессирующей ишемической болезни сердца, которая была вызвана склерозом коронарных сосудов. В смерти сына писателя тоже никакого криминала специалисты не обнаружили.

Государственная политика антисемитизма, вдохновляемая Сталиным, достигла своего апогея в 1948–1953 годах, но стала проявляться еще во время Великой Отечественной войны. К этому периоду относится, к примеру, разгром Еврейского антифашистского комитета (1948) с «судом» и расстрелами (1952). Потому как, к досаде «вождя всех народов», дело ЕАК странным образом прошло мимо внимания изнуренного войной и голодом, нищего народа, для «окончательного решения еврейского вопроса» в Советском Союзе потребовалась более тщательно подготовленная провокация.

В начале провозгласили борьбу с космополитами. Последние, «по странному стечению обстоятельств», едва ли не поголовно оказались евреями! Евреям все трудней становилось поступить в вузы, начали появляться специальности, на которые «детей Израилевых» не принимали. Те же, кто успел получить запретную специальность, не могли найти работы даже при условии наличия свободных мест.

Короче, начал срабатывать стандартный проект «спасения России» в виде морального избиения представителей «неуставной» нации. А там и до уничтожения физического было, так сказать, рукой подать. Следующим шагом на этом пути стало пресловутое «дело врачей-вредителей», по которому арестовали 37 специалистов и членов их семей.

Чем же так не угодили Сталину представители самой гуманной профессии? 1952 год, декабрь — академик Виноградов лично обследовал Сталина и пришел к неутешительному заключению: «вождю всех народов» необходимо специальное лечение, длительный отдых, а значит, длительное отстранение (!) от государственных дел. В результате, увидав рекомендации, оставленные врачом, глава государства пришел в дикую ярость и стал кричать: «В кандалы его, в кандалы!»

Ранее «вождю всех народов» довелось серьезно «надавить» на врачей в связи с обстоятельствами смерти жены, Надежды Аллилуевой. Как известно, в 1932 г. женщина пустила себе пулю в висок, но Сталин понятно, такое сообщение обнародовать не торопился. Ему больше подходила версия смерти от аппендицита, выглядевшая неубедительно даже для непосвященных. Тогда знавшие об истинной причине смерти Аллилуевой главный врач кремлевской больницы А.Ю.Канель, Л.Г.Левин и профессор Д.Д.Плетнев отказались подписать фальшивый бюллетень о смерти.

Но «липа» была подписана другими, менее щепетильными специалистами (а может, обладавшими здоровым инстинктом самосохранения), «великий вождь» же отказа не собирался прощать, через несколько лет «повесил» на принципиальных медиков «убийство» Горького и Менжинского. Кстати, чтобы скрыть следы пулевого ранения, погибшей женщине на похоронах спешно сменили прическу, сделав зачес набок (раньше Аллилуева всегда носила одну и ту же прическу), а повреждения на коже были скрыты под слоем грима. Благодаря давлению на врачей составили и «благовидный» бюллетень о смерти Орджоникидзе, якобы умершего от паралича сердечной мышцы. В действительности он покончил жизнь самоубийством.

Что же собирался сделать «великий вождь», если бы он успел закончить «дело врачей»? Акция «возмездия», вне всякого сомнения, коснулась бы в этом случае подавляющего большинства евреев. Им грозила депортация в Якутию, в район Верхоянска, где морозы доходят до 68 °С, а также в другие районы Сибири и Дальнего Востока. Поблизости от Хабаровска уже начали строить бараки для приема ссыльных. Значительную часть еврейского населения Советского Союза планировали уничтожить в пути — руками толпы, пышущей «справедливым гневом» в адрес ненавистных «жидов-отравителей».

Все партийные и советские учреждения, руководство всех железных дорог ждали только отмашки «сверху»! Шестого марта должен был состояться суд над «врачами-убийцами», которых вынудили признаться в не совершенных ими преступлениях. Методика «увещевания» заблудших душ была отлично отработана — из всех обвиняемых не дал нужных следствию показаний только Шимелиович.

Но как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Вождь неожиданно быстро «оправдал» диагноз, поставленный ему академиком Виноградовым (гипертония, атеросклероз, периодические расстройства мозгового кровообращения). 1953 год, 5 марта — высокопоставленный пациент опального академика благополучно преставился. Патологоанатомическое вскрытие показало: «великий вождь» умер от обширного кровоизлияния в мозг; налицо были также «множественные мелкие полости (кисты) в ткани мозга, в особенности в лобных долях, образовавшиеся после мелких очагов размягчения ткани мозга в результате гипертонии и артеросклероза».

Собственно, эти изменения, а также их локализация как раз и вызвали у Сталина нарушения в психической сфере, следствия проявления которых на собственной шкуре прочувствовало население СССР. В «деле врачей» наступило некоторое (благоприятное для жертв параноидального психопата с вывернутой логикой) замешательство, после чего мнимых убийц начали в спешке выпускать на свободу, восстанавливая в прежних должностях и даже выплачивая зарплату за проведенное под следствием время!

Одним из первых освободили академика Виноградова. Перед ним извинились за доставленные неудобства и пожелали доброго здоровья. Дома ждали жена, дети…Однако Врач (именно с большой буквы, потому как в данном случае это не специальность, а дар от Бога!) сказал: «Ничего, подождут еще немного. Я еще успею сделать обход. Уж очень долго ждали больные». К сожалению, не все арестованные перенесли следствие. Но этому никто не удивлялся. Ведь в стране шла борьба за светлое будущее, а ни одна борьба без жертв не обходится. Так сказать, лес рубят, щепки летят!

Практически никто из государственных чиновников, занимавшихся «делом врачей», не пострадал. Лишь одного из организаторов скандального процесса, начальника следственной части по особо важным делам Министерства госбезопасности СССР М.Д.Рюмина, который успел сделать неплохую карьеру еще на разгроме Еврейского антифашистского комитета, разжаловали и расстреляли. Любопытно, что по «делу врачей» даже доследований никаких не проводили— до такой степени очевидно абсурдными и нелепыми выглядели все обвинения.

А сейчас вернемся к личности Тимашук. И сама врач, и ее сын на протяжении долгого времени пытались доказать: ее попросту подставили, выдав за «разоблачителя заговора». А в действительности не было ни доносов на коллег, ни уверений в причастности их к антисоветской деятельности. Так как же все было на самом деле?

Н.С.Хрущев, выступая на XX съезде партии, откровенно заявил: никакого «дела врачей» не было, все строилось на заявлении Тимашук, негласного сотрудника органов государственной безопасности. Она — возможно, под чьим-либо влиянием или по прямому указанию — написала главе государства письмо о том, что врачи якобы применяют неправильные методы лечения. Лидия Феодосьевна уверяла: писем она писала много, при этом разным должностным лицам. Но в них не было ни антисемитских выпадов, ни обвинений коллег во вредительстве. Речь шла лишь о проблеме медицинской диагностики, и не более.

«Вождь всех народов» тогда особенного значения письму не придал и распорядился сдать его в архив. А непосредственный шеф «бдительного» кардиолога, начальник Лечебно-санитарного управления Кремля Егоров вызвал Тимашук «на ковер», объяснил разницу между компетентностью и ослиным упрямством, после чего перевел женщину во 2-ю поликлинику (там лечились государственные деятели рангом ниже). Но врач не успокоилась, продолжая писать «в инстанции» нервные, склочные послания.

О письмах кардиолога вспомнили в начале 1950-х годов, когда «режиссеры» нового процесса начали сочинять его сценарий и подыскивать «исполнителей». 1952 год, август — Тимашук два раза вызывали на допросы в качестве свидетеля. А 21 января 1953-го в «Правде» красовался указ Председателя Президиума Верховного Совета: «За помощь, оказанную Правительству в деле разоблачения врачей-убийц, наградить врача Тимашук Лидию Феодосьевну орденом Ленина».

За день до этого героиня статьи едва не схлопотала инфаркт: к дому женщины подъехала темная машина, из нее вышел военный и пригласил Тимашук «следовать за ним». Но доставили насмерть перепуганного врача не на Лубянку, а в Кремль, к Маленкову. Тот поблагодарил: мол, вашими стараниями разоблачена группа «убийц в белых халатах». После заверил, что женщину в скором времени переведут на прежнее место работы. «Разоблачительница» только глазами хлопала, силясь понять, что же такого «героического» она совершила.

Едва оказавшись дома, Тимашук вновь отправилась по тому же маршруту с теми же провожатыми. В этот раз Маленков сказал: «Только что я разговаривал с товарищем Сталиным, и он предложил наградить вас орденом Ленина». Возражать Иосифу Виссарионовичу, будучи в здравом уме, никто не спешил, и Тимашук не стала исключением. Предположим, она бы отказалась от награды и написала в «Правду» соответствующее письмо-протест против той роли, которую ей навязывали в «деле врачей». И что дальше? Ее крик души попал бы в корзину для бумаг, а она сама — в лагеря.

Конечно, если бы «советская Жанна д’Арк» публично отказалась от свалившихся на ее голову лавров «спасительницы отечества», замыслы «великого вождя» были бы нарушены. Но врачу-обличителю быстро бы нашли замену, а ее саму упекли бы туда, куда Макар телят не гонял. Потому как лавры личности, не поступившейся своими принципами — возможно, посмертные, — Тимашук не прельщали, она отказалась от исповеди и всю оставшуюся жизнь расплачивалась за свое малодушие.

По правде говоря, утверждения женщины о том, что коллеги использовали неправильные методы, довольно сомнительны. Может быть, светила медицины и в действительности иногда допускали ошибки в назначении лечения сановным пациентам; возможно, они слишком недоверчиво относились к молодой тогда кардиологии. Но столь же правомерным будет утверждение о том, что у самой Тимашук было недостаточно опыта и потому она старательно находила симптомы кардиологических болезней там, где их и в помине не было.

Хорошим примером тут может послужить «злодейское убийство» А.Жданова. Ведь этого верного ленинца в течении многих лет лечили от множества разных заболеваний, а умер он, в итоге, совсем не от инфаркта, как утверждала Тимашук, а от банального цирроза печени, неизменного спутника хронического алкоголизма. Хотя официальное заключение, сделанное после вскрытия, гласило: больного свел в могилу «паралич болезненно измененного сердца при явлениях острого отека легких».

Еще бы! Разве могли тот же Виноградов или начальник Лечебно-санитарного управления Кремля профессор Егоров, не говоря уже о менее титулованных специалистах, открыто заявить, что один из приближенных вождя был законченным алкоголиком?!

После того, как «дело врачей» бесславно лопнуло, Л.Тимашук лишили ордена Ленина. Потеряла женщина в глазах коллег и многих сограждан и свое доброе имя. Его восстановлению не способствовал даже полученный летом 1954 года орден Трудового Красного Знамени — за безупречную долгую службу.

И что примечательно, врач на протяжении многих лет боролась за «восстановление справедливости», то есть за снятие с себя клейма доносчицы, и при этом, за возвращение первой награды (а как мы помним, орден Ленина ей вручили «за помощь, оказанную правительству в деле разоблачения врачей-убийц»!). Последнее письмо «наверх» она отправила в 1966-м. На протяжении следующих 17-ти лет она больше не пыталась оправдаться и почти не вспоминала прошлого; как видно, «советская Жанна д’Арк» поняла: история — жестокая наука, признающая только факты и игнорирующая крики души.